Владислав Фелицианович Ходасевич

                                              Полдень


                             Как на бульваре тихо, ясно, сонно!
                             Подхвачен ветром, побежал песок
                             И на траву плеснул сыпучим гребнем...
                             Теперь мне любо приходить сюда
                             И долго так сидеть, полузабывшись.
                             Мне нравится, почти не глядя, слушать
                             То смех, то плач детей, то по дорожке
                             За обручем их бег отчетливый. Прекрасно!
                             Вот шум, такой же вечный и правдивый,
                             Как шум дождя, прибоя или ветра.

                             Никто меня не знает. Здесь я просто
                             Прохожий, обыватель, "господин"
                             В коричневом пальто и круглой шляпе,
                             Ничем не замечательный. Вот рядом
                             Присела барышня с раскрытой книгой. Мальчик
                             С ведерком и совочком примостился
                             У самых ног моих. Насупив брови,
                             Он возится в песке, и я таким огромным
                             Себе кажусь от этого соседства,
                             Что вспоминаю,
                             Как сам я сиживал у львиного столпа
                             В Венеции. Над этой жизнью малой,
                             Над головой в картузике зеленом,
                             Я возвышаюсь, как тяжелый камень,
                             Многовековый, переживший много
                             Людей и царств, предательств и геройств.
                             А мальчик деловито наполняет
                             Ведерышко песком и, опрокинув, сыплет
                             Мне на ноги, на башмаки... Прекрасно!

                             И с легким сердцем я припоминаю,
                             Как жарок был венецианский полдень,
                             Как надо мною реял недвижимо
                             Крылатый лев с раскрытой книгой в лапах,
                             А надо львом, круглясь и розовея,
                             Бежало облачко. А выше, выше —
                             Темногустая синь, и в ней катились
                             Незримые, но пламенные звезды.
                             Сейчас они пылают над бульваром,
                             Над мальчиком и надо мной. Безумно
                             Лучи их борются с лучами солнца...

                                                            Ветер
                             Все шелестит песчаными волнами,
                             Листает книгу барышни. И все, что слышу,
                             Преображенное каким-то чудом,
                             Так полновесно западает в сердце,
                             Что уж ни слов, ни мыслей мне не надо,
                             И я смотрю как бы обратным взором
                             В себя.
                             И так пленительна души живая влага,
                             Что, как Нарцисс, я с берега земного
                             Срываюсь и лечу туда, где я один,
                             В моем родном, первоначальном мире,
                             Лицом к лицу с собой, потерянным когда-то —
                             И обретенным вновь... И еле внятно
                             Мне слышен голос барышни: "Простите,
                             Который час?"

                             1918


                           ________________________________________________________________________