Сборник прозы
Б и б л и о т е к а   п у т е ш е с т в е н н и к о в   "Д и л и ж а н с ъ"
Дилижансъ Пассажирский салон Список авторов Список произведений


                                            Николай Александрович Лейкин

                                            В трактире


          Яичник  Трефанов  сидел в трактире и ел селянку.  Это был молодой человек,
     очень тучный и с жирным лицом,  так что из-за жира у него даже не росла борода,
     а то там то сям лезли какие-то травки из подбородка, как он сам выражался.
          Вошел его знакомый мебельщик. Поздоровался. 
          — Чего сидишь,  нос-то  повеся?  Давай  померанцевой  сруб срубим, а потом
     пивным  тесом  покроем. Я, брат, с горя.  Торговлишки  никакой.  Продал  поутру
     плевательницу  да  вешалку  —  на  том  и  закаялся.  Сейчас  приходил  поп  на
     двухспальную кровать торговаться и только обозлил. Ни шьет, ни порет, с алтыном
     под полтину  подъезжает  да  товар  хает:  то  будто  скрипит  она,  то  резьба
     неподходящая.  Зачем,  видишь,  песьи  морды  на ней вырезаны и змеиные хвосты.
     Взорвало  меня.  Ангелов,  говорю,  что  ли,  вам  на  двухспальной-то  кровати
     вырезать! Так и не купил. Так как же насчет померанцевого-то древа?
          Яичник замотал головой.
          — Не... — сказал он. — Во-первых, я своего актера  жду и с ним  козырну по
     рюмке,  а  во-вторых,  иностранных  древ мы не употребляем, а ежели уж нечистую
     слезу  пьем, то березовым древом пользуемся. На березовых почках чудесно! Кровь
     полирует.
          Мебельщик  выпил один,  спросив себе у буфетчика  "четвероместный экипаж",
     и закусил  "сельдяной травкой",  которую  вынул  изо  рта  лежавшей  на  буфете
     гарнированной селедки.
          — Удивляюсь,  кой  черт   связал  тебя  с  этим   актером!  —  сказал  он,
     подсаживаясь  к  яичнику.  —  Словно вы нитка с иголкой! Ну, с дьяконом  дружбу
     вести,  с  монахом,  с  певчим,  наконец,  а  то  вдруг с актером! И не диво бы
     актер-то был хороший, а то вся его игра, что он в "Хижине дяди Тома" по-собачьи
     лает. Нечего сказать, хороша роля!
          — Актер-то  он  действительно  неважный, но зато доктор хороший, — отвечал
     яичник. — Он меня от вередов  лечит.  Вереда у меня на спине садятся.  Опять же
     образованности  меня  учит.  Теперь я по его милости  даже устрицы могу есть, а
     коли  в  приятном  обществе  с  барышнями, то я и фокусы могу.  Сейчас вот взял
     гривенник,  завернул  его  в  платок  и  нет его, а смотришь, он у какой-нибудь
     девицы  за  шиворотом.  Мне модная полировка учливости  нужна. А он ее знает. Я
     теперь тебе  польку трамблан в лучшем виде и даже без отдавления дамских ног...
     А они  это  ценят.  Или  вот  взял  цигарку,  затянулся  в горло, а из ушей дым
     выпустил.
          — Пустое! Этому бы и певчий научил. Я знавал одного, так тот водку выпьет,
     а стеклянную рюмку съест. А то учился я у одного дьякона,  чтоб Апостола читать
     и  верха  брать...  Срубим, Сеня!  Ну, что тебе  актер... — переменил вдруг тон
     мебельщик и ударил яичника по плечу.
          — Руби один, а я не стану, — наотрез отвечал яичник.
          — Дай-ко  померанцевую фанерочку,  только потолще, — обратился мебельщик к
     буфетчику,  выпил и спросил яичника: — Ну, а как же у вас теперь с фортепьянной
     игрой?
          — Подвигаемся. Фортепьяны испортили, но все-таки я теперь в "Стрелочке" до
     второго колена дошел.
          — Одним перстом? 
          — Поднимай, брат, выше!  Обеими пятернями жарим. Мы нот одних на сорок три
     рубля купили, четыре камертона, — отвечал яичник и самодовольно улыбнулся. — Ты
     вот  говоришь,  зачем мне актер... А без этого актера я все равно что сковорода
     без селянки.  Теперича тятенька, приявши в Бозе свою кончину смерти, оставили и
     дом, и все  яичные депы  маменьке, а я налегке. В депах они  при своей скупости
     сами сидят, и ежели и тратятся, то только насчет  спасения своей души. По этому
     самому  монах  для  них  человек, а сын  все равно что пес.  Она вон выдаст мне
     красненькую на  неделю, на том и заговейся. А что мне красненькая?  Слизнуть на
     ее глазах я также не могу,  потому она  сама за выручкой сидит.  Товаром  нашим
     тоже не утянешь.  Ведь  лукошко яиц не схватишь,  чтоб из депы тащить.  Вот я с
     помощью этого самого актера в нее мережу и закидываю. Понял? Придет он теперича
     вечером ко мне на квартиру и принесет чертовские костюмы.  Сейчас мы это оденем
     их и давай маменьку пугать.  Комнату бенгальским огнем осветим, будто жупел, да
     и начнем на нее  кидаться с рычанием.  Ну, она сейчас во всем своем визжании на
     колени: "Отпустите душу на покаяние!" — "Давай пятьсот целковых!" Тем и живы.
          — И не стыдно это тебе так мать родную?.. — покачал головой мебельщик.
          — А тебе не стыдно было из отцовской лавки по два буфета да по три трюма к
     столярам в переделку увозить?
          — Так ведь я увозил в переделку, а не выманивал с пуганием.
          — Твой товар  увозить в переделку  можно, а наш  яичный  товар в переделку
     нешто повезешь?  Ну, за неволю  приходится  пугать.  Опять же у нее  деньги все
     равно  на  монахов  прахом  уйдут, а мне  они на образованную полировку  нужны,
     потому я хочу на модной барышне с французским языком жениться и приданое взять.
     А она мне два кислощейных заведения сватает. Я человеком быть хочу. Пора уже.
          Яичник посмотрел на часы.
          — Удивительно, что до сих пор мой актер нейдет, — сказал он. — Я вот вчера
     с ним  не  видался  и  хорошую  театральную игру  упустил. Говорят, Юханцева на
     театре представляли под названием "Расточитель".
          — Врешь! Неужто это про Юханцева игра? — встрепенулся мебельщик.
          — А то про кого же?  Кто у нас,  кроме  Юханцева,  расточитель?  Купцу, по
     нынешним  временам,  расточать нечего. Вон яйца-то головку прежде полтора рубля
     продавали, а барыша было больше, нежели теперь за два рубля десять сотню.
          — Юханцев, Юханцев! — твердил совсем уже опьяневший мебельщик. — Отпили-ко
     мне померанцевую болвашку за Юханцева! — обратился он к буфетчику.
          В двери вошел актер. 
          — Наконец-то!  —  радостно  воскликнул  яичник  и  чуть не бросился на шею
     актеру.

          1874


     _______________________________________________________________________________